Читайте нас в 
10 сентября 2012 года редакция газеты «Дагенс Нюхетер» наложила запрет на использование слова "hen" на страницах издания. Это решение стало закономерным финалом беспрецедентного эксперимента с идентичностью шведских детей.
Так называемая «hen-дискуссия», развернувшаяся в Швеции в конце 2011 - начале 2012 года стала ярким проявлением специфической скандинавской ментальности. Дискуссии предшествовал ряд событий. Началось все с того, что теория американского социолога Юдит Бутлер (Judith Butler) о том, что пол является социальной конструкцией, попала на благодатную шведскую почву. В стране начался эксперимент по воспитанию детей в такой ситуации, когда они «сами выбирают свой пол, не подвергаясь давлению извне». Вдохновлённые идеей «осознанного выбора пола», последователи Бутлер заявили: предлагая мальчикам играть с машинками, а девочкам – с куклами, мы нарушаем их право на выбор. Но ситуацию можно исправить.
И «революция в дошкольном воспитании» началась: новую жизнь обрёл закон 1998 года о «противодействии гендерным стереотипам у детей»; бурную развернули деятельность издательство «Саголикт Букфёрлагет» и детский сад с говорящим названием «Эгалиа».
Издательство «Саголикт Букфёрлагет» было создано писательницей Аннет Скальберг и художницей Катариной Дальквист. Проявив недюжинное умение «ловить» новый тренд, Скальберг и Дальквист начали выпуск книг для малышей, содержание которых шокировало даже сверхтолерантное шведское общество. Серию книг о мальчике Калле, большого любителя розового платья в горошек (Калле носил его не снимая) дополняли сказки про двух жирафов мужского пола, усыновивших крокодильчика. Детям постарше была предложена «современная сказка», меняющая нормы» - «Принцесса Кристалла»: эта принцесса не любила принцев, но влюбилась... в бедную девушку.
Тогда же появилось на свет химерическое местоимение "hen". Происхождение новой словоформы было простым и сложным одновременно. В шведском языке применительно к людям издавна используются личные местоимения «он» (han) и «она» (hon). В качестве замены для них реформаторы и придумали «гендерно-нейтральное» словечко «hen». Аннет Скальберг пошла дальше и, заменяя центральную гласную, придумала еще с пяток новых местоимений.
Вершиной «hen-промоушен» стало открытие в 2010 году детского сада «Эгалиа» в котором был наложен запрет на использования слов «мальчик» и «девочка». Согласно шведскому Закону о дискриминации, педагоги детских садов теперь обязаны ежегодно проходить курсы повышения квалификации в области равноправия. Упомянутый выше закон 1998 года был закреплен в учебном плане всех детских садов, однако те не спешили с введением «инноваций» и «Эгалиа», пока что – один из немногих экспериментальный детских садов Швеции. Открытию нового детского сада в фешенебельном районе шведской столицы Сёдермальм предшествовала деятельность детских садов «Титтмюран» (Tittmyran) и «Бьёрнтомтен» (Björntomten) в городе Ёвле. В середине 1990-х гг. здесь с помощью сложного эксперимента с использованием видеокамер был сделан очевидный вывод: воспитатели обращаются с мальчиками и девочками по-разному.
Однако развернуться реформаторам дошкольного образования довелось только в похожем на бетонный бункер «Эгалиа». Помимо запрета на слова «мальчик» и «девочка», в обиходе детского сада личные местоимения «он» и «она» были заменены словом «hen».
- Слово «hen» даёт детям свободу при создании своей идентичности – заявила изданию «Дагенс Нюхетер» Кристина Хенкель (Kristina Henkel), консультант в области равенства полов в детских садах и школах.
Несмотря на активное продвижение «hen-активистами» новых методов воспитания маленьких детей, их действия встретили некоторые препятствия: персонал детского сада начал получать угрозы по электронной почте. В пику использованию в педагогическом процессе реформаторами бесполых кукол, на адрес «Эгалиа» неизвестные прислали коробки с куклами-мальчиками и куклами-девочками.
Помимо анонимов, сомнения относительно «hen»-модернизации педагогики высказали читатели крупнейших шведских газет и учёные – так началась «хен-дискуссия». Основной тезис исследователей, выступивших против «экспериментов с гендером» прост: гендерные исследования сегодня всё-таки в большей степени является идеологией, нежели наукой.
Так считает, например, колумнист «Свенска Дагбладет» и специалист по социальной работе Элис Клэсон (Elise Claeson), давний противник экспериментов такого рода. В своем интервью, опубликованном «Дагенс Нюхетер» в середине февраля 2012 года, она сказала также, что слово "hen" запутывает детей. Им предстоит в будущем стать мужчинами и женщинами, замечает она, а те, кто утверждает, что пол – это «выдумка тупых родителей», мягко говоря, поступают неосторожно.
Как только слава «Эгалиа» вышла за пределы Швеции, критика эксперимента зазвучала из соседней Норвегии. Депутат стортинга от консервативной Партии прогресса Сольвейг Хорне (Solveig Horne) была категорична: - Все это - чистый идиотизм – сказала она и добавила, что надеется никогда не увидеть ничего подобного в детских садах Норвегии.
Шведские единомышленники Хоне из партии «Шведские демократы» также раскритиковали «хен-проект», выступив в риксдаге с предложением запретить гендерную педагогику на всех ступенях образования.
Неудивительно, что когда журналисты газет, следуя моде, начали использовать в своих статьях новое слово, читатели также начали выказывать недовольство. Итогом стал упомянутый запрет на использование слова «hen» журналистами «Дагенс Нюхетер». В письме к персоналу от имени шеф-редактора Осы Тилльберг (Åsa Tillberg) от 10 сентября 2012 года было сказано, что слово «hen» отныне можно использовать только в исключительных случаях, поскольку «читатели зацикливаются на нём» при чтении статей. Так одно из крупнейших и наиболее уважаемых изданий Швеции отказалось идти на поводу «hen-экспериментаторов».
Современное шведское общество уже не в первый раз становится полигоном для «обкатки» идей кабинетных теоретиков. Одной из причин этого стал триумф пресловутой «шведской модели» социально-экономического развития, удовлетворившей все базовые потребности среднестатистического шведа. В шведском «доме для народа» его ждали гарантированная профсоюзом зарплата, жилье, выстроенное по программе «миллион жилищ», кредитная «Вольво» и место в муниципальном детском саду для ребенка. После того, как основные потребности были удовлетворены, наступила очередь экзотических проблем, о которых в североевропейской стране раньше и не задумывались. И сегодня Швеция с энергий, достойной лучшего применения, бьётся за права томящихся в неволе норок и страдающих от недостатка демократии (по версии МИД Швеции) белорусов, а также собирает с граждан по двести крон для жителей Африки, которым не хватает питьевой воды.
Между тем в Швеции дают о себе знать признаки системного кризиса: в стране был зарегистрирован самый высокий в Европе уровень молодёжной безработицы, качество и доступность медицинских услуг падают, а жители «медвежьих углов» севера страны вынуждены искать лучшей доли в соседней Норвегии. И это еще не полный список проблем, стоящих перед современной Швецией. Для их решения от властей потребуются реальные усилия – совсем не те, что они тратят на пропаганду «хен»-теории» и разбрасывание игрушечных медведей над Минском.